Поступление в аспирантуру по тем временам представляло собой
сложный многоэтапный процесс.
Требовалась рекомендация кафедры, далее – успешная защита
диплома (причем обязательно красного диплома,
да еще и с рекомендацией от Госкомиссии, без этого поступить
в аспирантуру сразу после вуза, без стажа работы было никак
нельзя).
Для подачи документов в аспирантуру требовалось представить
опубликованные печатные работы (или реферат по
избранной теме
и специальности), далее – три экзамена (история КПСС, язык и
специальность), и только после этого – зачисление.
Все рекомендации, красный диплом, печатные работы – с этим у
меня проблем не было, экзаменов я не боялся,
подвох обнаружился совсем в другом месте.
Курс
наш, даже по меркам Физтеха, был очень сильным,
красных дипломов было больше трети – соответственно,
и мест в аспирантуре было выделено много. В частности, по
нашей 275-й группе на 17 выпускников было
целых 4 места в очной аспирантуре – казалось бы, чего же
боле?
Но претендентов было пять, причём уже после защиты диплома,
когда где-то в верхах решается вопрос
о допуске к вступительным экзаменам, я внезапно узнаю, что
чьи-то заботливые ручки кандидатуры
в списке всех претендентов упорядочили, а я там
оказался № 5.
Нет, о недопуске речь не идёт, всех допустят, но шансы
оказаться за бортом в случае общего
успешного прохождения барьеров близки к 100%.
Позже я
узнал, чьи это были ручки, – что ж, мотивы поступка стали
мне понятны, хотя за шесть лет на Физтехе
с таким мелким пакостным антисемитизмом я не сталкивался; но
тогда я был просто оглушён.
Кинулся к Гермогену Сергеевичу – он оказался не в курсе и
значения этому не придал.
Тогда я обратился к нашему декану, Юрию Павловичу Иванилову
(он ранее читал нам
курс линейного программирования, студента Белкина помнил и
выделял) –
он-то понял всё с лёта, сам позвонил Поспелову и
поинтересовался: почему это дипломник Белкин,
со всеми его cum laude и
лучшими на курсе отметками по диплому поставлен в хвост
стека?
Тот
покряхтел, явно неудобно ему было, но он реально был ни при
чём; однако обещал разобраться.
Разобрался он, однако, весьма своеобразно (возможно,
правда, это просто так совпало):
одному из претендентов предложили место младшего научного
сотрудника в родственном
академическом НИИ + заочную аспирантуру. Естественно, он
согласился – нас
осталось четверо (я, правда, так и остался в хвосте, но это
было уже неважно).
Остаток
лета посвящался подготовке к вступительным экзаменам, они
были отнюдь не формальными.
Но кроме того, альма матер требовала от будущих
аспирантов еще и общественно-полезной деятельности:
либо поработать напоследок в стройотряде (причём это был не
дальний выезд, где можно было неплохо подзаработать,
но внутренний стройотряд, занимавшийся скучным ежегодным
ремонтом разваливающихся общежитий),
либо Комсомольский штаб – там заработать было нельзя, но
было нескучно.
Комсомольский штаб – это были технические помощники приёмной
комиссии, занимавшиеся проверкой
документов, заполняемых абитурой (серьёзные многостраничные
листки по учёту кадров – вуз-то был
не из простых), дежурством на этажах и в общежитиях, а сверх
того – организацией досуга.
Для абитуриентов устраивались концерты (физтех-песни и не
только), киносеансы, шахматные турниры,
экскурсии в Москву, посещение театров – много всякого, чтоб
не закисли.
Турниры я тоже проводил, экскурсии в Москву водил, и даже
поучаствовал в организации
очередного
розыгрыша,
связанного с группой "Астраханские пуделя".
Но
основная моя работа была в другом.
Большинство абитуриентов довольно слабо представляли себе
специфику и направленность
того или иного факультета, тем более что названия были
достаточно похожими.
И вот, чтобы разъяснить очередному потенциальному
Ломоносову, пришедшему
издалека с рыбным обозом, где тут что и
как, перед зданием аудиторного корпуса, где принимали
документы, сидел я под плакатом:
Консультант-факультиватор!
Разъясняет любые проблемы!
Отвечает на все вопросы!
Решает любые задачи!
Последнее, конечно, было чистым бахвальством, но пижонов,
пытавшихся выпендриться по этому поводу,
я живо укорачивал. Парень я был по этому делу шустрый. :)
Консультация, кстати, бывала весьма полезной, народ
благодарил.
Да и вообще было весело.
Август
того же года прошёл в подготовке и сдаче вступительных
экзаменов.
Было их три, но экзамена по языку я вообще не боялся, тем
более что уже упомянутая в этих записках
Майя
Васильевна (председатель комиссии) меня просто
выперла за дверь, заявив,
что на Белкина ей и времени тратить жалко. Выперла,
разумеется с оценкой "отлично" автоматом.
Экзамен
по специальности был достаточно серьёзным, включал обширную
программу по дискретной математике,
теории управления и системному анализу + третий вопрос по
узкой теме, связанной с предполагаемой диссертацией.
Принимала его своя кафедра, хорошо знавшая всех нас, так что
особых проблем не ожидалось. Так оно и вышло.
А вот
История КПСС, ИКП – это было совсем иное дело.
Кто её знает, чего от них ждать? С 1-го курса, когда нам её
читали, прошло уже много лет...
Сейчас
почему-то многим кажется, что в былые, советские времена
студенты поголовно ненавидели
общественные науки, – так вот, это не совсем так.
В частности, лично я очень любил и люблю философию (нам её
давали просто великолепно,
а диалектика – это просто mater omnia); политэкономию
(особенно капитализма) считаю вещью важной и нужной,
научный коммунизм – просто не наука, а плохо слепленная
рыхлая дисциплина,
а научный атеизм – вещь правильная и замечательная, только
преподавали нам его бездарно.
Но ИКП...
В
общем, зубрил я просто неистово, тем более что очень многое
и так помнилось по 1-му курсу.
Память-то была отличная...
Параллельно, кстати, написал целый цикл стихов (большей
частью саркастических ламентаций) об изучении
сей мудр(ён)ой науки и подготовке к экзамену.
Сдал без проблем.
Хочется, конечно, сказать: сдал и забыл – ан нет, такое так
просто не забывается.
Я и сейчас, сорок пять лет спустя, многое помню, а уж
тогда-то!
И однажды это мне таки помогло – взяли меня на слабо́,
обязался на пари назвать
100 (сто) произведений Ильича. Заклад был, правда, крупный,
времени –́
час, но ведь 100!
Проверил себя сейчас – штук тридцать я еще вспомнить могу, а
тогда за полчаса припомнил,
народ меня по ПСС проверял – всё чётко. Девчонки просто
визжали...
Так что знание ИКП иногда помогает, да...
Жаль, что редко.
Итак,
всё сдал и с 1-го сентября был зачислен.
И сразу отправлен на картошку – как же без этого!
Но этот последний бросок в поля оказался неудачным –
спрыгивая с грузовика, попал на скрытый
в почве камень и связки то ли порвал, то ли сильно потянул.
С трудом добрался в Москву, месяц толком ходить не мог, да и
с тех нога стала несколько не та.
И побаливает порой, а бывает, что и прихрамываю.
1978
– июнь 1981.
Аспирантура, семья, защита.
Предполагалось, что моим официальным научным руководителем
будет значиться Гермоген Сергеевич Поспелов, но по каким-то
внутрикафедральным причинам им стал другой Поспелов
– Дмитрий Александрович, руководитель отдельного сектора в
рамках
лаборатории Г.С. Поспелова. Вообще говоря, это ничего толком
не меняло, т.к. фактически я продолжал работу под
руководством
всё того же Шахнова; но общение с Д.А. Поспеловым оказалось
удивительно интересным и полезным.
Страница находится в разработке.
